Её мир был из радуги, журчания ручья и мягкости молодой весенней травы.
Она , правда , не знала слов, которыми это всё можно было бы обьяснить.
Она не знала людей, которым это можно обьяснить.
Она умела широко, насколько можно, распахивать свои бирюзовые глаза и улыбаться.
И тогда взрослым сразу становилось понятно- и про ручей, и про траву, и про радугу.
Journal information