Для этого понадобились годы, для того, чтобы это понять понадобилось ещё больше.
Когда я испытывал дискомфорт, я искал мышцу, которая дёргалась и сжималась в этом дискомфорте, находил её и доставал из неё раздражающий её нерв.
Из пальца, из десны, из живота, из бедра- откуда угодно.
Кто-то когда-то научил, что сейчас нужно потерпеть, сейчас будет немного больно, может быть даже очень больно, но это ненадолго, это на чуть-чуть- а потом будет всё время хорошо. Потом в этом месте никогда не будет болеть.
Сначала плохо получалось. Инструмента сначала не было, если и был, то корявый и грубый, потом там почитал, здесь подумал, там попробовал, ещё где-то подслушал и появился инструмент, нормальный, терпимый.
С анестезией плохо бывало, да и стыдно как-то с анестезией- вроде не девочка, потом как-то приспособился, разными методами стал обезболивать- и наладилось дело. Пошло-поехало. С инструментом и обезболивающим-то, чего ж не пойдёт.
Так наловчился, что выдёргивал один нерв за другим, только шуба заворачивалась, кипела работа. Только чуть затрепещет, задёргается где-то, чуть лицом морщусь- оглянулся где болит- хуяк, готово дело. Вот он родимый, извивается, живой ещё, сука.
Бычком в него ткнул и думать забыл, что болеть могло в этом месте.
Ни хуя не болит теперь ни отчего почти. Ни в каком почти месте.
Только иногда просыпаясь ночью и глядя в красную подсветку оптической мыши, я почему-то вспоминаю как ночью ногами бежал к ней шесть километров по ночному лесу или ссал с парапета 21 первого этажа или прыгал в бассейн с балконов, где обычно зрители, или на гитаре пел так, что стягивались с окрестных костров, или одной её улыбкой жил день до вечера. Много разных «или» вспоминается глядя ночью в красную подсветку мыши.
Не разбирая рвал, подряд всё. Как-то не думал, не подозревал, что потеряю.
Свой нерв.
