- Почему? – удивился Иона.
- Да потому что эта машина тогда не будет двигаться. Застынет, заржавеет, рассыпется и сгниет! – Антонов встал и заходил в возбуждении по комнате.
- Надежда на продолжение существования хоть в каком-то виде после смерти будет всегда, это так же незыблемо. Аргументов у тех, кто говорит, что ничего кроме пустоты там, за бортом баркаса нет и у тех, кто будет утверждать обратное –будет всегда примерно поровну. Махаури, а вы хотя бы раз думали о последствиях? Вы, вот лично вы хотели бы знать, знать наверняка, знать доподлинно, знать как абсолют то, что когда вы прекратите дышать ничего, кроме беспроглядной тьмы вас больше не ждет?
Иона хотел что-то ответить, но Леонид не предоставил ему такой возможности.
- Да любой человек, который будет знать это наверняка- не вы-дер-жит. Ни один. Поломается хребет, слишком большой груз. Человеку всегда нужна надежда на какое-то «дальше», пусть в тайне, пусть где-то на задворках, пусть где-то в подсознании. Даже самый упоротый, самый воинствующий атеист просто очень хорошо сначала замазал грязью эту свою надежду на «дальше», потом навалил на эту надежду земли, утрамбовал её, сверху положил асфальт и теперь ему кажется, что этой надежды у него нет. А она есть. Мерцает там, под асфальтом, землёй и грязью…
-Да зачем же вы передергиваете! - перебил Махаури.- Я хочу дать человечеству обратное знание! Знание о том, что какое-то «дальше» обязательно есть!
- Вы дурак, Махаури,- Антонов сказал это совершенно беззлобно.- Вы не понимаете, что это концы одной палки. Вы что… Вы действительно не понимаете, что смерть в этом случает станет чем-то мимолётным, совсем неважным?
- Отчего же, - возразил Иона. Человеку почти всегда есть что терять. Его образование, его интеллект, его опыт, его любимые и родные, в конце концов!
- Вы совершенно забываете о том, что вы предлагаете это знание в «общий доступ», без ограничения по возрасту. Когда нет ещё ни опыта, ни особого интеллекта, нет любимых, а родственники вообще часто представляются чем-то мешающим. Вы, может быть, не были ребенком, Махаури?
Тут грузина будто ударило током. О детях он не думал вовсе.
- Да и даже это не самое главное, хоть и огромный аргумент не давать знания, о которых вы говорите, человечеству. Послушайте, Махаури…- Антонов остановился и посмотрел на грузина.- Вы находитесь в относительном комфорте и относительно обеспечены. И отчего-то вдруг решили, что так обстоит дело с остальными десятью миллиардами людей на планете. Да нет, Иона. Не обстоит. Но зато дело обстоит так, что все эти десять миллиардов прекрасно осведомлены о том, что есть каста Благородных с их виллами, с их обслугой, с их возможностями, черт вас раздери! И тут вы этим людям, которые трудятся на производстве микросхем в подвале с крысами, даете такой козырь. На, сыграй. Как думаете, сколько из тех, чья жизнь состоит из того, чтобы прийти на работу, отпахать там двенадцать часов, впроголодь поесть, а потом лечь спать в бараке на сорок человек, захотят попробовать свой козырь разыграть?
- Но ведь так будет не всегда,- растеряно сказал Махаури. – Уже сейчас многие производства взяли на себя роботы…
- Да всегда так было и всегда так будет, несносный вы идиот!- закричал Антонов.- Всегда, пока будет существовать человечество! В том числе и потому что ресурсы ограничены, не хватает на всех ресурсов и никогда не будет хватать, вы хоть это можете понять?
- Но вы то торгуете этим знанием, - Махуари почувствовал, что потерял почву под ногами. – Где гарантии, что это знание не станет когда-то всеобщим?
- Не смешите меня, Иона, - сказал Антонов. – Во-первых мы не продаем это знание кому попало. А во-вторых… Впрочем достаточно и «во-первых», мы существуем уже 800 лет, Махаури, не нужно этого забывать. Все у нас отрепетировано и отлажено.
