"- Пошли,- сказал майор. Он грузно поднялся, шумно выпустил газы и прошел в комнату, в которой содержался Николай Алексеевич Занесенский.
Лица у Николая Алексеевича сейчас не было. Нельзя было на этом, что раньше было лицом, различить глаза, нос и рот. Всё это сейчас у Николая Алексеевича представляло собой один большой иссиня-лиловый, местами сочащийся кровью синяк.
- Сколько там должно пройти? – спросил майор у Спицына.
- Да уже можно,- ответил лейтенант. – Две минуты.
- Слышишь меня, Занесенский, - одышливо, громко засвистел Поребряков. Он подошел к Занесенскому и поднял его голову за подбородок.
- Да,- ответил Николай.
- Почему не отвечаешь на наши вопросы? – спросил майор.
- Потому что я не разговариваю с говном,- ответил Занесенский.
- Это ещё почему мы -говно?- спросил майор.
- Потому что все вы говно,- ответил Николай Алексеевич и сплюнул на пол что-то тягучее, красное. - Люди.
- А ты кто? - продолжал допрос Поребряков.
- Я…,- тут Занесенский поперхнулся и стал говорить дальше как будто мучительно, как будто насильно вытаскивал из себя слова. – Я –асур.
- Кто-кто? – не понял Поребряков и даже развернул ухо к Николаю Алексеевичу.
- Асур,- повторил Занесенский.
- Это ещё что за мутатень,- майор повернулся к Спицыну, тот пожал недоуменно плечами. Поребряков снова посмотрел на Николая. – Это что же, национальность?
- Нет,- ответил Занесенский.- Асур- это не национальность.
- Ну давай тогда. Рассказывай, – Поребряков не глядя нащупал спинку стула и пододвинул его к себе. Он почувствовал волчьим своим инстинктом, что напал на что-то очень значительное. И что разговор сейчас будет долгим.
И Поребряков не ошибся.
***
(...)
- В материалах по Занесенскому я читал, что асуры считают нас, людей, говном. Почему? - спросил Кляйн.
Щербаков немного подумал.
- Я попробую объяснить, - ответил он. - Проще всего наверное будет так. Гаутамма Будда говорил о том, что «Боль неизбежна. Страдание- нет». Вы понимаете смысл этой фразы?
- Ну… , - ответил Кляйн. - Речь здесь, как мне кажется, идёт о том, что страдание от зубной боли, к примеру- это что-то такое… ну истинное что ли. Страдание же, скажем, от отсутствия денег- это страдание выдуманное. Такого страдания нет, человек это придумывает сам.
- Да, примерно так,- сказал Ликси.- Если это не страдания от отсутствия денег на необходимое, чтобы не было "больно". То есть на еду и одежду.
- Да.
- Так вот, - продолжил Андрей Юрьевич. -По мнению асуров люди- это существа более низкого порядка оттого, что почти каждый человек занят всю свою жизнь тем, что ищет, как обезопасить себя от боли.
- Любое живое существо на Земле занимается тем, что старается обезопасить себя от боли,- парировал Кляйн.
- Любое существо на Земле,- улыбнулся АЩ, - по мнению асуров стоит ещё ниже людей в развитии. Люди об этих любых существах, кстати, точно такого же мнения.
- Гм, - смутился Кляйн. – Ну допустим. Но при чем здесь Будда?
- Будда здесь при том, что это его выражение применительно к человеческой жизни вывернуто наизнанку. То есть мы, люди, превратили свою жизнь в страдание без боли.
- Поясните, здесь я что-то не очень понимаю,- попросил Семен.
- Вы дрались когда –нибудь в детстве, Кляйн?
- Ну… бывало.
- Но с годами прошло?
- Ну да.
- Так вот прошло это не потому, что вы поумнели или, там, обрели какую-то новую доброту или мудрость. Это произошло просто потому, что вы стали превращать принципиальные для себя вопросы- в непринципиальные.
- То есть?
- То есть если вы в детстве ненавидели ложь и могли запросто пойти «на разы» с кем-то, кто сильнее, круче вас, не боясь боли от такого мероприятия. То с годами вы смирились с тем, что люди лгут, объяснили себе, обосновали, что это нормально. То же самое произошло с многими вашими принципиальными вопросами- подлостью, глупостью, чванством, чем там ещё. Если раньше с подлым человеком вы могли поговорить не опасаясь выхватить в «щи», то повзрослев вы просто плюнете в сердцах на землю от поступка, скажем, коллеги, одарите его своим презрением, перестанете его уважать и так далее- но уже никогда не подойдёте и не дадите ему в морду.
- Ну не могу же я драться с каждым подлецом,- сказал Кляйн. –Во первых, подлецов слишком много...
- Да бросьте, Сема,- протянул Щербаков. – Сколько по-настоящему подлых поступков вы «спустили» за жизнь. Три, пять? Но вы их «спустили»- вы не вывели на улицу подлеца и не стали там менять мир к лучшему.
- Ладно. Не стал. Хотя бы потому, что подлец после драки элементарно пойдёт и напишет на меня заявление в милицию. И меня- такого всего положительного посадят в тюрьму.
- Да, Семен, да. А что такое тюрьма? Тюрьма- это страх боли и больше ничего. Я вам даже Семен скажу так, что многие люди не делают карьеры не оттого, что честные или какие-то там совестливые и не хотят мараться о… Ну, к примеру, взятки , которые неизбежно нужно будет обязательно давать или принимать в процессе своего карьерного роста. А потому что элементарно боятся угодить в тюрьму из-за этих взяток- читайте «испытать боль». Или: большинство людей занимаются тем, что огромную часть своей жизни посвящают работе, которую не любят и которой заниматься не хотят. Почему?
- Почему?
- Потому что не хотят испытать боли голода, холода и жизни без крова.
Семен промолчал.
- Или: кто-то боится получить в лицо в битве за любимую женщину и отступает,- продолжил Щербаков.- Здесь вообще все ясно?
- Ясно, ладно, - сказал Кляйн.- Черт с ней с болью. Хорошо , человек постоянно ищет как её избежать. Но что с этого асурам? Они воины, они презирают нас за это?
- И это тоже, Кляйн. Но презирают они нас даже не за это. А презирают они нас за то, что избегая боли, мы испытываем всю жизнь страдания.
- Как это связано?
- Связано это так, что избегая боль мы страдаем оттого, что недополучаем от жизни всего того, что, как нам кажется, нам положено. Может быть, нам кажется даже справедливо, просто мы не понимаем причин. А причины такие, что зато мы живем без боли.
Кляйн промолчал.
- Или же мы страдаем оттого, что мы действительно честные, добрые, милосердные и благородные, только боимся получить по лицу, если станем вмешиваться в процессы, которые делают этот мир с нашей точки зрения хуже. Это как на демонстрации протеста ходят 7 процентов населения, где рискуют получить по шее дубинкой. А сидя перед ТВ поддерживают эти демонстрации семьдесят. Естественно, эти, перед телевизором, страдают. Зато живут без боли.
- То есть по сути они презирают нас за глупость?- спросил Семен.
- По сути да. Ещё раз повторю- мы превращаем свою жизнь в страдания без боли. Только оттого, что хотим этой боли избежать- и избежать всеми возможными способами. Да, мы избегаем боли. Но платим за это вдесятеро- своими страданиями".
